Общие положения об авторском праве, зафиксированные в Бернской конвенции и в различных национальных законодательствах, предполагают ограничение действия авторского права определенным сроком. В зависимости от страны этот срок варьируется от 50 до 75 лет после смерти автора. Так, в Узбекистане и в Канаде этот срок равен 50 годам, а в России – 70-ти. Под охраной авторского права находятся не только первичные изображения – собственно художественные произведения – но и их репродукции, у каждой из которых имеется автор-фотограф (при этом закон не везде одинаков в рассмотрении срока действия авторского права применительно к фотографиям-репродуцирующим картины – Бернская конвенция указывает на минимальный срок охраны, равный 25 годам с момента первой публикации, но в национальных законодательствах этот срок и сам принцип могут варьироваться).
Законы, принятые на основе Бернской конвенции, едины в стремлении поддержать авторов и исключить извлечение коммерческой выгоды из их произведений третьими лицами. Однако каждый из них предусматривает свой свод исключений из общих правил. Поскольку Обсерватория Alerte Héritage официально зарегистрирована в Канаде и должна следовать букве местного законодательства, для нас особое значение приобрел пункт в канадском законе об авторских правах, касающийся публикации произведений, существованию которых угрожает опасность. В частности, для музейных практик он оговаривает возможность репродуцировать произведения, хранящиеся в других музеях, «в случаях, если оригинал […] разрушается, уже испорчен или потерян, а также если он подвергается риску быть разрушенным, испорченным или утраченным» (30.1.(1)).
Мы полагаем, что в случае Ташкентского музея на это положение закона уместно сослаться из-за того, что с Музеем было связано наибольшее количество коррупционных скандалов, расследование которых было проведено за закрытыми дверями, без оглашения каких-либо результатов. Различное количество украденных и подмененных работ - от четырех до 178 -, приводимое в как в национальных, так и в международных СМИ, свидетельствует о том, что подлинные масштабы случившихся хищений никому не известны, а значит фактически любая картина музея оказывается под подозрением. В этой связи гласная публикация музейной коллекции способна обезопасить музейные ценности в случае, если бы мошенники захотели бы представить их на арт-аукционах.
Поэтому мы считаем наши действия оправданными и с легальной, и с моральной, и с просветительской точек зрения. Если наш каталог послужит катализатором для создания Музеем собственного полноценного каталога с использованием предложенной нами системы (как и в случае с Нукусским музеем, мы предлагаем поделиться нашим каталогом с Музеем) или же со своим собственным информационным обеспечением, который гарантировал бы сохранение коллекции, мы будем считать свою миссию выполненной.
Если фотографы, имеющие права на сделанные ими репродукции музейных произведений, выскажутся против использования их работ в нашем проекте, мы будем готовы заменить их фотографии другими изображениями из тех, что накопились в нашей коллекции или перевести их изображения из публичного во внутреннее пользование. Мы призываем, однако, этого не делать до того момента, пока музей не создаст полноценный виртуальный каталог, обезопасив таким образом свои коллекции. Одновременно, мы хотели бы пригласить всех не безучастных к судьбе Музея людей присоединиться к составлению этого общественного каталога, предоставляя свои собственные фотографии произведений.